Жизнь и смерть. Глава десятая (часть вторая)
Стефани Майер
Жизнь и смерть
10. Вопросы
(часть вторая)
Мне захотелось поскорее оказаться в коридоре – посмотреть, что там такое, – но это же срочно понадобилось и остальным. Один за другим все они останавливались на пороге и, прежде чем выйти, оглядывались на меня. К тому времени, как мне удалось выбраться из класса, я уже не знал, чего и ожидать. Абсурдно, но я почти не удивился бы, увидев Тейлор в блестящем бальном платье и с тиарой на голове.
Но за дверью кабинета испанского, прислонившись к стене, меня ждала Эдит, выглядевшая в тысячу раз красивей, чем позволительно кому бы то ни было. Ее большие золотистые глаза искрились весельем, а уголки губ едва заметно изгибались в намеке на улыбку. Волосы все так же были скручены в небрежный пучок, и у меня возникло странное желание вытащить из него шпильки.
– Привет, Бо.
– Привет.
Краешком сознания я понимал, что на нас смотрят, но меня это больше не заботило.
– Голоден? – просила она.
– Конечно, – на самом деле, я понятия не имел, так ли это. Все мое тело как будто пронизывал ток, что вызывало необычные и очень приятные ощущения. Ничего другого моя нервная система воспринимать не могла.
Повернувшись в сторону кафетерия, Эдит закинула сумку на плечо.
– Эй, давай я понесу, – предложил я.
Эдит подняла на меня чересчур наивный взгляд:
– Она выглядит слишком тяжелой для меня?
– Ну, я имею в виду…
– Разумеется, – неуловимым движением она сняла сумку с плеча и протянула мне, явно нарочно держа ее только кончиком мизинца.
– Э… спасибо, – пробормотал я, и она отпустила ремень в мою руку.
Наверное, мне следовало было догадаться, что ее сумка вдвое тяжелее моего рюкзака. Я поймал ее, не дав упасть на тротуар, а потом с усилием взвалил на свободное плечо.
– Ты всегда носишь в школу свои собственные кирпичи?
Эдит рассмеялась:
– Арчи попросил меня прихватить для него кое-что сегодня утром.
– Он твой любимый брат?
Она посмотрела на меня:
– Иметь любимчиков нехорошо.
– Ну я-то единственный ребенок, – сказал я. – Всеобщий любимчик.
– Оно и видно. Кстати, а почему тебе так кажется насчет меня и Арчи?
– Похоже, тебе легче всего говорить именно о нем.
Она на мгновение задумалась, но ничего не ответила.
В кафетерии я пошел вслед за Эдит к очереди. И, не удержавшись, посмотрел в дальний угол, как делал каждый день. Ее братья и сестры присутствовали в полном составе и обращали внимание только друг на друга. Они не заметили нас, а может быть, им просто было все равно. Я вспомнил предположение Джереми о том, что мы с Эдит встречаемся тайно, чтобы ее семья не узнала. Не похоже, чтобы она скрывала что-то от них, но я невольно задавался вопросом, что они думают обо мне.
А еще – что я думаю о них.
Тут Арчи поднял глаза и улыбнулся мне. Я машинально ответил ему тем же, а потом посмотрел на Эдит, чтобы понять, не предназначалась ли его улыбка ей, а не мне. Она заметила его, но не улыбнулась в ответ. И смотрела вроде бы даже сердито. Мой взгляд перебегал с Эдит на Арчи и обратно, пока между ними происходило что-то типа молчаливого обмена репликами. Вначале Арчи улыбнулся шире, показав зубы – настолько белоснежные, что это было заметно даже на таком расстоянии. Эдит изогнула бровь с некоторым вызовом, ее верхняя губа слегка дернулась вверх. Он закатил глаза и поднял руки, словно в знак капитуляции. Эдит повернулась к брату спиной и продвинулась в очереди. Потом взяла поднос и начала его нагружать.
– Я довольно близка со всей семьей, но с Арчи у нас больше всего общего, – сказала она тихо, наконец-то отвечая на мой вопрос. Мне пришлось наклониться, чтобы услышать ее слова. – Правда, иногда он очень раздражает.
Я снова взглянул на него: теперь он смеялся. Хотя он не смотрел на нас, я подумал, что, вероятно, он смеется над ее словами.
Меня так увлек их необычный диалог, что я не замечал содержимого подноса Эдит, пока кассирша не пробила чек.
– Двадцать четыре тридцать три, – сказала она.
– Что? – я посмотрел на поднос, а потом с изумлением вгляделся еще раз.
Эдит уже платила, после чего быстро и плавно направилась к столу, за которым мы сидели вместе на прошлой неделе.
– Эй, – прошипел я, ускоряя шаги, чтобы догнать ее. – Я не смогу все это съесть.
– Половина, разумеется, для меня.
Она села и подвинула переполненный поднос на середину стола.
Я приподнял брови:
– Ну конечно.
– Бери что хочешь.
Я занял место напротив и опустил ее тяжеленную сумку на пол рядом со своим рюкзаком. Несколько старшеклассников смотрели на Эдит округлившимися от удивления глазами с дальнего конца этого длинного стола.
– Интересно, что ты будешь делать, если кто-то подобьет тебя попробовать обычную пищу?
– Вечно тебе что-нибудь интересно, – она скорчила гримаску, потом изящно отломила кусочек пиццы, положила в рот и с мученическим видом начала жевать. Через секунду проглотила и посмотрела на меня с явным превосходством: – Если тебя заставят есть землю, ты ведь тоже сможешь, не так ли?
Я улыбнулся:
– Однажды я съел немножко… на спор. Не так уж плохо.
– И почему я не удивлена? Вот, – она подтолкнула ко мне оставшуюся пиццу.
Я откусил, раздумывая, неужели для нее это действительно все равно что есть землю. Конечно, пицца была не из лучших, но довольно приличная. Пока я жевал, Эдит взглянула мне за плечо и засмеялась.
Я быстро проглотил:
– Что?
– Ты совсем сбил с толку Джереми.
– Его проблемы.
– У него дико разыгралось воображение, когда он увидел, как ты выходишь из моей машины.
Я пожал плечами и откусил еще пиццы.
Эдит склонила голову набок:
– Ты и правда с ним согласен?
Я чуть не подавился, пытаясь побыстрее проглотить то, что было во рту. Она привстала, но я успокаивающе поднял руку и вскоре отдышался:
– Всё в порядке. Согласен насчет чего?
– Насчет того, почему я с тобой.
Я целую минуту прокручивал в голове наш разговор с Джереми. Вспоминал фразы, на которые, как я надеялся, Эдит не обратила внимания – например, о том, что, похоже, все знают, как я запал на нее с самого первого дня.
– Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду.
Она нахмурилась:
– «Очевидно, Эдит поступила так просто из жалости», – процитировала она.
Меня удивил ее рассерженный вид.
– Это объяснение не хуже любого другого.
– И скоро ты мне наскучишь, да?
Было немножко больно слышать это, ведь такой вариант был самым пугающим – и казался наиболее вероятным. Но я попытался скрыть свои эмоции, еще раз пожав плечами.
– Бо, ты снова несешь чепуху.
– Правда?
Легкая улыбка, которая появилась на ее лице, выглядела забавно в сочетании с нахмуренными бровями:
– В списке того, что меня сейчас беспокоит, скука не значится, – снова наклонив голову к плечу, она уставилась мне в глаза: – Или ты мне не веришь?
– Э… верю, наверное. Раз ты так говоришь.
Она прищурилась:
– Да уж, это прозвучало чрезвычайно утвердительно.
Я еще раз откусил от своей пиццы, но на сей раз жевал медленно и тщательно. Эдит ждала, наблюдая за мной с напряженным, слегка недовольным лицом – такое выражение, как я уже понял, появлялось у нее во время попыток проникнуть мне в голову. Всё так же молча я продолжил есть, и она с сердито фыркнула:
– Как же я ненавижу, когда ты это делаешь!
Я не спеша проглотил:
– Делаю что? Не рассказываю тебе о каждой глупой мысли, которая меня посещает?
Видно было, что Эдит хочется улыбнуться, но она удержалась:
– Вот именно.
– Не знаю, что сказать. Считаю ли я, что наскучу тебе? Да, считаю. Честно говоря, мне вообще непонятно, почему ты еще здесь. Но я старался не говорить этого вслух, потому что не хотел указывать на то, о чем ты, возможно, еще не задумывалась.
Улыбка все-таки появилась на ее лице:
– Очень верно. Я ни за что не догадалась бы сама, но теперь, когда ты упомянул об этом, думаю, мне действительно пора двигаться дальше. Этот Джереми внезапно начал казаться соблазнительно жалким… – она оборвала себя, и улыбка исчезла. – Бо? Ты ведь понимаешь, что я шучу.
Интересно, что в этот момент отразилось на моем лице? Я кивнул.
Эдит слегка нахмурилась. А через секунду, нерешительно потянувшись ко мне через стол, положила руку совсем недалеко от меня.
Я накрыл ее ладонью.
Эдит улыбнулась, но тут же поморщилась.
– Извини, – я поспешно отдернул руку.
– Нет, – запротестовала Эдит. – Это не из-за тебя. Вот.
Осторожно, как будто моя рука была сделана из тончайшего стекла, она коснулась пальцами моей ладони. Копируя ее предусмотрительность, я бережно обхватил их.
– Что случилось? – спросил я полушепотом.
– Множество разных реакций, – ее брови снова сошлись. – Роял отличается особенно скрипучим внутренним голосом.
Не удержавшись, я взглянул в противоположный угол кафетерия, и сразу пожалел об этом.
Роял смотрел волком на незащищенную спину Эдит, а Элинор, сидевшая напротив него, повернулась, чтобы так же враждебно уставиться на сестру. Заметив мое движение, Роял перенес полный ярости взгляд на меня.
Чувствуя, что покрываюсь мурашками, я быстро покосился на Эдит, но она уже пристально глядела на Рояла, ее верхняя губа слегка приподнялась, обнажая зубы в угрожающем оскале. К моему удивлению, Элинор тут же отвернулась, а Роял опустил горящие злостью глаза. Теперь он смотрел на стол, а лицо его внезапно помрачнело.
Судя по виду Арчи, он откровенно наслаждался ситуацией. Джесамина так и не повернулась в нашу сторону.
– Неужели я только что вывел из себя… – мне пришлось сглотнуть, чтобы продолжить, – целую компанию вампиров?
– Нет, – горячо возразила Эдит. И тут же вздохнула: – А вот я – да.
Я еще раз быстро взглянул на Рояла. Он сидел всё в той же позе.
– Слушай, из-за меня у тебя неприятности? Что я могу сделать? – при воспоминании о его взбешенном взгляде, направленном на маленькое тело Эдит, меня охватил панический страх.
Она покачала головой и улыбнулась:
– Не стоит за меня волноваться, – заверила она меня с некоторым самодовольством. – Признаться, Роял мог бы победить меня в честной схватке, но я никогда не дралась честно и не собираюсь начинать. А он не так глуп, чтобы пытаться что-то предпринять против меня.
– Эдит…
Она засмеялась:
– Шучу. Ничего страшного, Бо. Обычные проблемы между братьями и сестрами. Единственному ребенку не понять.
– Ну, если ты так говоришь...
– Вот именно.
Я посмотрел на наши руки, все еще неразлучные. Впервые я по-настоящему держал ее за руку, и это было чудесно, но я никак не мог отделаться от воспоминания о том, почему Эдит предложила мне ее.
– Возвращаясь к выяснению того, о чем ты думал, – сказала она, как будто сумела прочитать мои мысли. Я вздохнул. – Тебе станет легче, если ты узнаешь, что не только тебя обвинили в одержимости?
Я застонал.
– Ты и это слышала. Замечательно.
Она снова рассмеялась:
– Я слушала, как завороженная, всё, от первого слова до последнего.
– Прости.
– Почему ты извиняешься? Мне приятно знать, что это происходит не только со мной.
Я с сомнением посмотрел на нее.
– Позволь мне объяснить это так, – она задумчиво поджала губы. – Хотя ты единственное существо, насчет которого я не могу быть уверена, но все же я поспорила бы на крупную сумму, что провожу больше времени, думая о тебе, чем ты – обо мне.
– Ха, – удивленно хохотнул я. – И точно проиграла бы.
Эдит изогнула бровь, а потом заговорила так тихо, что мне пришлось наклониться, чтобы услышать:
– Но ведь ты бодрствуешь только примерно шестнадцать часов из каждых двадцати четырех. Это дает мне значительное преимущество, тебе так не кажется?
– Возможно, хотя ты не учитываешь сны.
Она вздохнула:
– Разве к ним приравниваются кошмары?
Я почувствовал, как по шее расползается краснота.
– Когда ты мне снишься… это определенно не кошмары.
Рот Эдит слегка приоткрылся от удивления, а лицо стало вдруг беззащитным.
– Правда? – спросила она.
Видно было, что она обрадовалась, поэтому я с готовностью подтвердил:
– Каждую ночь.
Эдит закрыла глаза, но почти сразу же открыла, ее улыбка снова сделалась дразнящей:
– Фаза быстрого сна – самая короткая из всех. Я все еще на несколько часов впереди.
Я нахмурился. Это ускользало от понимания.
– Ты действительно думаешь обо мне?
– Почему тебе так трудно в это поверить?
– Да ты посмотри на меня, – сказал я, хотя в этом не было необходимости, она и так не спускала с меня глаз. – Я абсолютно обычный… ну, если не считать выдающегося умения попадать в почти смертельные ситуации и такой плохой координации, что я едва сохраняю равновесие при ходьбе. А теперь посмотри на себя, – я взмахнул свободной рукой в сторону Эдит и всего ее невозможного совершенства.
Она медленно улыбнулась. Вначале слегка, но потом просияла полным набором ямочек – словно заключительный фейерверк огненного шоу в день Четвертого июля.
– Не могу спорить с тобой насчет того, что ты перечислил...
– Вот видишь.
– Но ты самый необычный человек из всех, кого я когда-либо встречала.
Наши взгляды встретились на несколько долгих мгновений. Я всматривался в ее глаза, словно пытаясь поверить, что она видит во мне что-то достаточно важное, чтобы задержаться здесь. Мне постоянно казалось, что она может в любой момент ускользнуть, исчезнуть, словно действительно была всего лишь мифическим существом.
– Но почему… – я не знал, как выразить свои мысли.
Она ждала, склонив голову к плечу.
– Вчера вечером… – я остановился и покачал головой.
Эдит нахмурилась:
– Ты делаешь это нарочно? Не заканчиваешь фразы, чтобы свести меня с ума?
– Просто не знаю, смогу ли правильно объяснить это.
– Попытайся, пожалуйста.
Я глубоко вдохнул:
– Ладно. Ты утверждаешь, что тебе со мной не скучно и что ты не подумываешь в ближайшее время уйти от меня к Джереми.
Она кивнула, гася улыбку.
– Но вчера вечером… ты словно… – Теперь она явно встревожилась. И я торопливо выпалил: – Словно уже искала способ попрощаться.
– Какой проницательный, – прошептала она. И лицо ее внезапно снова стало страдальческим, словно подтверждая мои наихудшие опасения.
Ее пальцы нежно сжали мою ладонь.
– Но эти два обстоятельства никак не связаны друг с другом.
– Какие два обстоятельства?
– Глубина моих чувств к тебе и необходимость уйти. Ну, то есть связаны, но совсем наоборот.
Необходимость уйти. Сердце мое упало.
– Я не понимаю.
Она снова уставилась мне в глаза, ее взгляд обжигал, зачаровывал. Голос был едва слышен:
– Чем больше я дорожу тобой, тем важнее найти способ… уберечь тебя. От меня. Правильнее всего было бы уйти.
Я покачал головой:
– Нет.
Она глубоко вдохнула, а глаза ее, казалось, странно потемнели:
– Что ж, у меня не больно-то получилось оставить тебя в покое, когда я попыталась. Просто не знаю, как это сделать.
– Можно попросить тебя об одолжении? Прекрати попытки это выяснить.
Эдит невесело улыбнулась:
– Учитывая частоту твоих «почти смертельных ситуаций», полагаю, ты действительно в большей безопасности, когда я рядом.
– И то правда. Невозможно предусмотреть заранее, когда на меня нападет еще какой-нибудь норовистый фургон. – Она помрачнела, а я продолжил: – Ты ведь по-прежнему собираешься ехать со мной в Сиэтл, правильно? Там так много фургонов. Поджидают в засаде буквально за каждым углом.
– Вообще-то, у меня к тебе вопрос как раз на эту тему. Тебе действительно нужно в Сиэтл в эту субботу или это было всего лишь предлогом, чтобы избежать решительного отказа стайке твоих поклонниц?
– Мм…
– Так я и думала.
– Знаешь, тогда, на парковке, ты поставила меня в очень трудное положение в отношении Тейлор.
– Ты имеешь в виду, что идешь с ней на выпускной?
Я изумленно разинул рот, а потом стиснул зубы.
Теперь Эдит явно пыталась не засмеяться:
– Ох, Бо…
Я понял, что это еще не всё.
– Что?
– У нее уже есть платье.
Я не смог найти слов, чтобы ответить на это.
Должно быть, Эдит прочитала панику в моих глазах:
– Могло быть и хуже – на самом деле она купила его до того, как объявила, что ты будешь ее кавалером. К тому же оно подержанное, стоило ей не слишком дорого. Она просто не устояла перед такой возможностью.
Ко мне все еще не вернулся дар речи. Эдит снова сжала мою руку:
– Ты разберешься.
– Я не танцую, – уныло сказал я.
– А если бы я пригласила тебя на весенние танцы, ты отказал бы?
Я посмотрел в ее миндалевидные золотистые глаза и попытался представить себе, как отказываю ей хоть в чем-то.
– Скорее всего, нет, но потом мне пришлось бы найти причину, чтобы не пойти. Например, сломать ногу, если понадобится.
Она выглядела озадаченной:
– Зачем тебе это делать?
Я грустно покачал головой:
– Наверное, ты никогда не видела меня в спортзале, иначе поняла бы.
– Ты имеешь в виду тот факт, что не можешь пройти по ровной устойчивой поверхности, не найдя чего-нибудь, обо что можно споткнуться?
– Угадала.
– Я хорошая учительница, Бо.
– Сомневаюсь, что координации можно научиться.
Она тряхнула головой:
– Вернемся к моему вопросу. Обязательно ли тебе ехать в Сиэтл, или ты не будешь возражать, если мы займемся чем-нибудь другим?
Пока речь идет о нас, остальное не имеет значения.
– Я не против других вариантов, – заявил я. – Но действительно должен попросить еще об одном одолжении.
Эдит взглянула на меня настороженно, как делала всегда, если я задавал неопределенный вопрос.
– О каком?
– Можно я сяду за руль?
Она нахмурилась:
– Почему?
– Ну, главным образом потому, что ты жуткий водитель. К тому же я сказал Чарли, что еду один, и не хочу нарываться на расспросы.
Эдит закатила глаза.
– Из всего пугающего, что связано со мной, тебя беспокоит только мой стиль вождения, – она покачала головой, но потом ее взгляд снова стал серьезным: – А ты не хочешь сообщить своему отцу, что мы проведем день вместе? – в ее вопросе, похоже, был какой-то подтекст, которого я не понял.
– Что касается Чарли, чем меньше он знает, тем лучше, – в этом я совершенно уверен. – Кстати, а куда мы поедем?
– Арчи говорит, что ожидается хорошая погода, поэтому я должна буду оставаться подальше от посторонних глаз… и ты можешь побыть со мной, если хочешь, – она снова предоставляла выбор мне.
– А ты покажешь мне, что имела в виду… насчет солнца? – спросил я, взбудораженный мыслью о возможности раскрыть еще один секрет.
– Да, – она улыбнулась, но потом нерешительно добавила: – Но если ты не хочешь быть… наедине со мной, то я всё равно предпочла бы, чтобы ты не ездил в Сиэтл один. Страшно даже подумать обо всех этих фургонах.
– Так уж случилось, что я не возражаю быть наедине с тобой.
– Знаю, – вздохнула она. – Но тебе всё же следует поставить в известность Чарли.
Представив себе, как я рассказываю Чарли о своей личной жизни, я покачал головой:
– С какой стати мне делать это?
Ее взгляд неожиданно стал свирепым:
– Чтобы дать мне хоть крошечный стимул привезти тебя обратно.
Я подождал, пока она успокоится. Когда этого не произошло, сказал:
– Пожалуй, я рискну. – Она сердито выдохнула и отвернулась. – Значит, это улажено. Поговорим о чем-нибудь другом?
Моя попытка сменить тему не очень-то помогла.
– Что ты хочешь обсудить? – спросила она сквозь зубы, все еще раздосадованная.
Я огляделся, чтобы убедиться, что нас никто не может услышать. В дальнем углу кафетерия Арчи, подавшись вперед, разговаривал с Джесаминой. Элинор сидела рядом с ней, но Рояла уже не было.
– Зачем вы ездили в Гоут Рокс в выходные… охотиться? Чарли сказал, что это не лучшее место для туризма – из-за медведей.
Эдит уставилась на меня с таким видом, словно я не замечаю чего-то совершенно очевидного.
– Медведи? – ахнул я.
Она ухмыльнулась.
– Знаешь, охота на медведей в это время года запрещена, – добавил я строго, чтобы скрыть потрясение.
– Если ты внимательно прочитаешь, то убедишься, что в законе говорится только об охоте с оружием, – сообщила она.
И с явным удовольствием смотрела, как до меня медленно доходит.
– Медведи? – с трудом выдавил я еще раз.
– Гризли – любимая добыча Элинор, – Эдит по-прежнему сохраняла небрежный тон, но явно изучала мою реакцию.
Я попытался взять себя в руки.
– Хмм… – я еще раз откусил от пиццы, чтобы был предлог опустить глаза. Медленно прожевал, потом проглотил. – Ладно, – сказал я через секунду, – а кого предпочитаешь ты?
Эдит изогнула бровь, а уголки ее губ слегка опустились, словно она не одобряла моего вопроса:
– Пуму.
– Конечно, тебя можно понять, – кивнул я, как будто только что услышал от нее что-то совершенно нормальное.
– Разумеется, – ее тон по обыденности не уступал моему, – нам приходится соблюдать осторожность, чтобы не навредить окружающей среде неразумной охотой. Мы стараемся использовать места, где развелось слишком много хищников, и забираемся так далеко, как необходимо. Здесь всегда много оленей и лосей, они тоже годятся, но что в этом веселого?
Она улыбнулась.
– Конечно, какое уж тут веселье, – пробормотал я, прожевывая очередной кусочек пиццы.
– Излюбленный сезон Эл – ранняя весна, когда медведи выходят из спячки и особенно раздражительны, – Эдит улыбнулась, словно вспомнив какую-то шутку.
– Действительно, что может быть лучше раздраженного гризли, – согласился я, кивая.
Она засмеялась, потом покачала головой:
– Скажи мне, пожалуйста, что ты думаешь на самом деле.
– Пытаюсь представить себе это… но не могу, – признался я. – И как же вы охотитесь на медведей без оружия?
– О, оружие у нас есть, – она на мгновение показала белоснежные зубы – и это не было улыбкой. – Просто оно не было учтено при написании природоохранных законов. Если ты когда-нибудь видел по телевизору нападение медведя, то легко сможешь вообразить себе, как охотится Элинор.
Я взглянул в противоположный угол кафетерия, радуясь, что Элинор не смотрит в мою сторону. Длинные плавные линии мышц на руках и ногах девушки внезапно показались мне более чем пугающими. Я представил себе, как она берется за край горы, потом поднимает...
Эдит проследила за моим взглядом и хохотнула. Я обеспокоенно уставился на нее.
– Это опасно? – тихо спросил я. – У тебя бывают травмы?
Ее смех зазвенел колокольчиком:
– Ох, Бо. Моя еда не опаснее твоей.
Я посмотрел на тарелку с остатками пиццы и сказал:
– Ой. Значит… ты тоже… похожа на атакующего медведя?
– Больше на пуму – во всяком случае, так говорят, – беспечно ответила она. – Вероятно, наши предпочтения не случайны.
– Вероятно, – повторил я. И попытался улыбнуться, но мой мозг отчаянно и безуспешно пытался совместить взаимоисключающие образы. – А мне можно это увидеть?
– Ни в коем случае! – прошептала Эдит. Ее лицо стало еще белее, чем обычно, а глаза внезапно наполнились ужасом. Она осторожно высвободила свои пальцы из моей ладони и с силой обхватила себя за плечи.
Моя рука осталась в одиночестве, онемевшая от холода.
– Что такого я сказал? – спросил я.
Эдит на мгновение закрыла глаза, восстанавливая самоконтроль. Когда мы наконец встретились взглядами, она показалась мне рассерженной.
– Я почти жалею, что это невозможно. Похоже, ты не совсем понимаешь реальное положение дел. Тебе, наверное, было бы полезно увидеть, насколько я на самом деле опасна.
– Хорошо, но тогда почему нет? – надавил я, пытаясь не обращать внимания на жесткое выражение ее лица.
Эдит гневно уставилась на меня на целую долгую минуту.
– Позже, – наконец сказала она. И одним грациозным движением поднялась из-за стола. – Мы опаздываем.
Оглядевшись, я с изумлением заметил, что она права и кафетерий практически опустел. Когда я с ней, время и место кажутся такими незначительными мелочами, что я совершенно перестаю следить и за тем, и за другим. Я вскочил и подхватил с пола наши сумки:
– Хорошо, позже.
Я не забуду.
ЧИТАТЬ ПРОДОЛЖЕНИЕ (ГЛАВА 11, Ч.1)
Перевод подготовлен командой переводчиков сайта @tr
Текст предоставлен в ознакомительных целях и не преследует коммерческой выгоды.