Стефани Майер

Жизнь и смерть

11. ОСЛОЖНЕНИЯ  

(Часть первая)

Все смотрели на нас, пока мы вместе шли к своему лабораторному столу. На этот раз Эдит не стала отодвигать стул, чтобы сесть как можно дальше от меня. Вместо этого она устроилась совсем рядом, наши руки почти соприкасались. Ее волосы слегка щекотали мою кожу.

Миссис Баннер, пятясь, вошла в аудиторию, она везла за собой на передвижном столике старый телевизор с видеомагнитофоном. Все в помещении сразу же расслабились. Я тоже почувствовал облегчение: сегодня мне всё равно было бы не до лекции. Разобраться бы с тем, чем уже переполнена моя голова.

Миссис Баннер вставила в видеомагнитофон какую-то древнюю кассету и направилась к выключателю. Когда в классе воцарилась темнота, дело приняло странный оборот.

Я и без того уже остро осознавал, что Эдит сидит прямо здесь, всего в дюйме от меня. И даже не представлял, что могу еще сильнее ощущать ее присутствие. Но в темноте… Возникло такое чувство, словно электрический ток перетекает из ее тела в мое, насыщая узкий промежуток между нами маленькими молниями, вроде тех, что скачут между двумя оголенными проводами. Особенно интенсивно, почти до боли, это ощущалось в том месте, где ее волосы касались моей руки.

Мной овладело мощное, почти непреодолимое желание протянуть руку к ее идеальному лицу… всего разок коснуться ее в темноте. Что со мной не так? Нельзя же лезть к людям и трогать их только из-за того, что погас свет. Сжав кулаки, я крепко скрестил руки на груди.

Начались вступительные титры, и мрак в аудитории слегка рассеялся. Не в силах удержаться, я бросил быстрый взгляд на Эдит.

Она сидела в позе, практически повторяющей мою – руки скрещены, кулаки сжаты – и как раз в этот момент взглянула на меня, а заметив, что я тоже на нее смотрю, улыбнулась почти смущенно. Даже в темноте ее глаза по-прежнему обжигали. Мне пришлось отвернуться, иначе я обязательно сделал бы что-нибудь глупое… и уж точно не совпадающее с представлением Эдит об осторожности.

Это был очень долгий час. У меня не получалось сосредоточиться на фильме. Я понятия не имел, о чем он. Пытался вести себя как обычно, хотя бы расслабить мышцы, но электрический ток никак не унимался. Время от времени я искоса поглядывал на Эдит, но она тоже оставалась напряженной. Ощущение, что мне необходимо коснуться ее лица, также отказывалось исчезать. Я с такой силой прижимал к ребрам стиснутые кулаки, что начали ныть пальцы.

Когда миссис Баннер включила свет в конце урока, я вздохнул с облегчением и вытянул руки, распрямляя сведенные кисти. Эдит хохотнула.

– Что ж, это было… интересно, – тихо пробормотала она, настороженно посмотрев на меня.

– Угу, – всё, что я смог выдавить в ответ.

– Пойдем? – спросила Эдит, поднявшись на ноги одним плавным движением и подцепив свою сумку одним пальцем.

Я аккуратно встал, беспокоясь, что после всего этого меня будет шатать.

Молча она дошла со мной до спортзала и остановилась у двери. Я поглядел на нее, собираясь попрощаться, но слова застряли в горле. На ее лице отражались почти болезненные терзания, и оно было таким невыносимо прекрасным, что желание прикоснуться к ней охватило меня еще сильнее, чем раньше. Но можно было только стоять и смотреть – и все мои силы уходили на то, чтобы сохранять неподвижность.

Эдит нерешительно подняла руку – в глазах ее ясно читалась внутренняя борьба, – а потом быстро провела кончиками пальцев по моему лицу, от виска до подбородка. Пальцы у нее оказались, как всегда, ледяными, но след, оставленный ими на коже, был подобен ожогу, который еще не начал причинять боль.

Не сказав ни слова, она развернулась и быстро зашагала прочь.

Нетвердой походкой, чувствуя головокружение, я неуклюже ввалился в спортзал и словно в трансе переоделся, едва сознавая присутствие рядом других людей. Чувство реальности окончательно вернулось, только когда мне выдали ракетку – не слишком тяжелую, но я знал, что это не имеет значения. В моих руках она становилась опасной. 

Я видел, как на меня и мою ракетку глазели другие ученики. Потом тренер Клапп велела всем разбиться на пары, и я подумал, что в результате останусь стоять у стены, но недооценил преданность МакКейлы. Она тут же подошла и встала рядом со мной.

– Знаешь, ты не обязана это делать, – сказал я ей.

Она широко улыбнулась:

 – Не волнуйся, буду держаться от тебя подальше.

Иногда испытывать симпатию к МакКейле очень легко.

Урок прошел не так уж гладко. Не знаю каким образом, но мне удалось одним взмахом ударить себя по голове ракеткой и задеть плечо МакКейлы. Оставшееся время я провел в дальнем углу корта, держа ракетку за спиной. Несмотря на помеху в моем лице, МакКейла показала себя с хорошей стороны: в одиночку выиграла три игры из четырех, а когда наконец прозвучал финальный свисток тренера, совершенно незаслуженно победно ударила меня ладонью в ладонь.

– Итак? – начала она, когда мы уходили с корта.

– Итак что?

– Ты с Эдит Каллен, да? – тон ее был слегка враждебным.

– Да, я с Эдит Каллен, – ответил я. Уверен, МакКейла расслышала в моем голосе потрясение.

– Мне это не нравится, – проворчала она.

– Ну, собственно, и не должно.

– И что, ты бежишь за ней по первому же щелчку пальцами?

– Похоже на то.

МакКейла сердито посмотрела на меня. Я отвернулся от нее и ушел. Понимал, что завтра останусь без партнера, но совершенно не волновался по этому поводу. А пока переодевался, и вовсе забыл о МакКейле. Подойдет ли Эдит к спортзалу или мне подождать ее у «вольво»? А вдруг там будет ее семья? Ведь Эдит припарковалась рядом с машиной Рояла. Вспомнив выражение его лица в кафетерии, я тут же задумался, не отправиться ли мне домой пешком. Сообщила ли она им, что теперь я о них знаю? Полагается ли мне знать, что они знают, что я знаю? Каким правилам этикета необходимо следовать, приветствуя вампира? Достаточно ли обычного кивка?

Но когда я вышел из спортивного зала, Эдит уже ждала. Сцепив перед собой руки, она стояла в тени здания, хотя небо по-прежнему было пасмурным. Сейчас выражение ее лица было умиротворенным, уголки губ приподнимала слабая улыбка. Свитер казался не по погоде легким, и, пусть я знал, что это глупо, мне все равно захотелось закутать ее в свою куртку. Приблизившись к Эдит, я ощутил странное чувство гармонии – будто все в мире вставало на свои места, когда мы были рядом.

– Привет, – на моем лице появилась широкая глупая улыбка.

– Привет, – просияв, отозвалась Эдит. – Как прошла физкультура?

Я вдруг насторожился:

– Нормально.

– Правда? – она приподняла брови. – А как твоя голова?

– Ты этого не сделала!

Эдит медленно направилась к парковке. Я машинально пошел в ногу с ней.

– Ты сам упомянул о том, что я никогда не видела тебя на физкультуре – и мне стало любопытно.

– Великолепно, – сказал я. – Блестяще. Ладно, извини. Я не против пройтись до дома пешком, если ты не хочешь, чтобы тебя заметили рядом со мной.

Она мелодично рассмеялась: 

– Было очень занимательно. Хотя я не возражала бы, если бы ты ударил ту девчонку чуть сильнее.

– Что?

Эдит оглянулась, и губы ее сжались в прямую линию. Обернувшись, я проследил за ее взглядом: светлые прядки удаляющейся МакКейлы подпрыгивали от быстрой ходьбы.

– Давненько уже никто, кроме моей семьи, не думал обо мне в таких выражениях. И мне это не нравится.

Я вдруг ощутил беспокойство за МакКейлу.

Эдит всё поняла по моему лицу и снова рассмеялась:

– Не волнуйся, я не стала бы вредить твоей приятельнице. Ведь в противном случае ты останешься без партнера по бадминтону.

Это было трудно осознать. Эдит была такой… изящной. Но после ее слов стало ясно, что эта девушка более чем уверена в своих способностях и если бы захотела причинить вред МакКейле – да кому угодно, – то этому человеку не поздоровилось бы. Эдит несомненно была опасна, но мне никак не удавалось заставить себя поверить в это. Я сменил тему:

– И в каких же выражениях думает о тебе твоя семья?

Она покачала головой:

– Несправедливо судить о ком-то по его мыслям. Им полагается быть скрытыми. Имеют значение только поступки.

– Не знаю… Если кто-то слышит, что ты думаешь, и тебе об этом известно, то разве мысли не приравниваются к словам?

– Легко тебе говорить, – усмехнулась она. – Контролировать мысли очень сложно. Когда мы с Роялом спорим, я думаю о нем намного хуже, чем он обо мне, и действительно произношу эти слова вслух, – Эдит снова мелодично рассмеялась.

Я не смотрел, куда мы идем, поэтому удивился, когда нам пришлось замедлиться: подступы к «вольво» перекрывала толпа. Вокруг красного кабриолета в два ряда стояли школьники, в основном парни. Некоторые, казалось, готовы были пустить слюну. Никого из братьев и сестер Эдит поблизости не было, и я задался вопросом, не попросила ли она их дать ей немного свободы.

Никто из автолюбителей на меня даже не взглянул, когда я пробирался между ними к дверце Эдит.

– Показуха, – буркнула она, протискиваясь мимо меня.

Я поспешно обошел «вольво» и сел на пассажирское место.

– Что это за машина?

– М3, – сказала она, пытаясь выехать задом со стоянки и никого не сбить при этом.

– Эээ… я не говорю на языке журнала «Автомобиль и водитель».

Эдит осторожно маневрировала чтобы выехать на дорожку:

– Это «БМВ».

– Понятно, эту марку я знаю.

Мы отъехали от школы и остались вдвоем. Уединение было подобно свободе. Здесь никто не пялился и не подслушивал.

– «Позже» уже наступило? – спросил я Эдит.

Поняв намек, она нахмурилась:

– Полагаю, да.

В ожидании объяснений я пытался выглядеть равнодушным. Эдит смотрела на дорогу, притворяясь, будто ей действительно это нужно, а я наблюдал за ее лицом. На нем отражались разные эмоции, сменяющие друг друга так быстро, что я не успевал их уловить. Мне начинало казаться, что она просто проигнорирует мой вопрос, но тут она заглушила двигатель и я удивленно огляделся. «Вольво» уже стоял у дома Чарли, припаркованный за моим пикапом. Поездки с Эдит определенно проходят легче, если не смотреть по сторонам, пока всё не кончится.

Когда я снова повернулся к Эдит, она сидела, уставившись на меня каким-то оценивающим взглядом.

– Значит, ты хочешь узнать, почему тебе нельзя увидеть, как я охочусь? – спросила она. Вопрос прозвучал вполне серьезно, но выражение лица было таким, словно ее что-то слегка забавляло. Ничего похожего на то, как она отреагировала тогда, в кафетерии.

– Да. И почему ты так… рассердилась, когда я спросил.

Эдит подняла брови:

– Я напугала тебя? – в голосе прозвучали нотки надежды.

– А ты хотела?

Она склонила голову набок:

– Возможно.

– Хорошо, тогда да, я был в ужасе.

Эдит улыбнулась и покачала головой, потом ее лицо снова стало серьезным. – Извини за такую острую реакцию. Просто представила, что мы охотимся… а ты рядом. – Ее челюсть напряглась.

– Это было бы плохо?

Она ответила сквозь зубы: 

– Очень.

– Потому что…

Эдит сделала глубокий вдох и посмотрела через лобовое стекло на тяжелые кучевые облака, проплывавшие так низко, что, казалось, до них можно было дотянуться.

– Потому что во время охоты, – медленно и неохотно начала она, – мы отдаемся инстинктам… разум отступает на задний план. Чувства обостряются, особенно обоняние. Если бы ты оказался рядом, когда я вот так утрачиваю контроль… – она покачала головой, по-прежнему грустно глядя на облака.

Я сохранял невозмутимое выражение лица, ожидая, что она хотя бы мельком посмотрит на меня, чтобы оценить реакцию – и она посмотрела. Но не отвела глаз, и тишина стала глубже, изменилась. Эдит пристально глядела на меня, и вспышки электричества, подобные тем, что я чувствовал во время фильма, снова начали заряжать атмосферу. Только когда закружилась голова, я понял, что все это время не дышал. Нарушая молчание, я с трудом втянул воздух ртом, а она опустила веки.

– Бо, тебе, наверное, пора домой, – она снова смотрела на облака, а ее тихий голос был сейчас не таким атласно гладким – напоминал скорее шелк-сырец.

Я открыл дверь, и холодный ветер, ворвавшийся в машину, прояснил мой разум. Опасаясь, что из-за своего головокружения могу споткнуться, я осторожно выбрался из машины и, не глядя назад, захлопнул дверь. Звук работающего стеклоподъемника заставил меня обернуться.

– Бо? – позвала меня Эдит, с улыбкой наклонившись в сторону открытого правого окна.

– Да?

– Завтра моя очередь.

– Твоя очередь для чего?

Эдит улыбнулась шире, сверкнув белоснежными зубами:

– Задавать вопросы.

А потом она уехала, автомобиль пронесся по улице и исчез за углом прежде, чем я успел собраться с мыслями. Идя к дому, я тоже улыбался. По крайней мере, было очевидно, что она планирует увидеться со мной завтра.

Ночью в моих снах, как обычно, царила Эдит. Однако атмосфера в моем подсознании явно изменилась. Теперь его пронизывало то самое электричество, и я беспокойно ворочался всю ночь, часто просыпаясь. Только под утро мне наконец удалось забыться сном без сновидений.

Когда прозвенел будильник, я по-прежнему был уставшим, но в то же время возбужденным. Приняв душ, взялся за расческу и пристально уставился на свое отражение в зеркале. Ничего необычного, но кое-что всё же казалось другим. Темные и слишком густые волосы, чересчур бледная кожа, скулы выпирают – тут без изменений. Глаза у моего отражения остались такими же светло-голубыми… но я вдруг понял, что именно из-за них выгляжу иначе. Я всегда думал, что именно цвет придавал глазам – а значит, и всему моему лицу – такой неуверенный вид, но ведь цвет не изменился, а нерешительность исчезла. Парень, который смотрел на меня сейчас из зеркала, был непреклонным, убежденным в правильности своей линии поведения. Интересно, когда это случилось? Наверное, можно догадаться.

Завтрак прошел тихо, как я и ожидал. Чарли поджарил себе яичницу, я насыпал в миску хлопьев. Интересно, забыл ли он про эту субботу?

– Насчет субботы… – начал он, словно прочитав мои мысли. Что-то я становлюсь настоящим параноиком в этом отношении.

– Да, папа?

Чарли пересек кухню и открыл кран:

– По-прежнему собираешься в Сиэтл?

– Таков план, – я нахмурился, жалея, что он завел об этом разговор и теперь мне придется тщательно сочинять полуправду.

Чарли выдавил немного моющего средства на свою тарелку и потер ее щеткой: 

– И ты уверен, что не успеешь на танцы?

– Я не иду на танцы, пап.

– Неужели никто не пригласил? – спросил он, уткнувшись взглядом в тарелку.

– Танцы не для меня, – напомнил я ему.

– Ну да, – нахмурился он, вытирая тарелку насухо.

Может, его беспокоит, не становлюсь ли я изгоем? И следовало сообщить ему, что я получил много приглашений? Но это, само собой, дало бы обратный результат. Чарли не обрадовался бы, узнав, что я их все отклонил. Тогда пришлось бы сказать ему, что есть одна девушка… которая меня не пригласила… а такой разговор уж точно не хотелось затевать.

Это заставило меня задуматься о выпускном, о Тейлор и платье, которое у нее уже есть, об отношении ко мне Логана и обо всей этой путанице. Я не знал, что мне с этим делать. Ни в одной Вселенной я не собирался идти на выпускной. В мире, где существует Эдит Каллен, меня не может заинтересовать никакая другая девчонка. Нечестно было бы пойти на поводу у Тейлор и позволить ей осуществить план, к которому у меня не лежит душа. Проблема в том, чтобы сообразить, как…

Помахав мне на прощанье, Чарли ушел, а я поднялся наверх, чтобы почистить зубы и собраться в школу. Услышав, как патрульная машина отъехала, я сумел продержаться только пару секунд, а потом выглянул в окно. Серебристый автомобиль уже был там, стоял на том месте, где обычно парковался Чарли. Перепрыгивая через три ступеньки, я в мгновение ока оказался за дверью. Интересно, как долго продлится этот странный распорядок? Вот бы он никогда не заканчивался.

Она ждала в машине и даже не посмотрела, когда я захлопнул дверь дома, не позаботившись как следует запереть ее на ключ. Я подошел к автомобилю, чуть поколебался и, открыв дверцу, забрался внутрь. Эдит улыбалась, спокойная и, как обычно, до боли идеальная.

– Доброе утро. Как дела? – ее глаза изучали мое лицо, словно вопрос таил в себе нечто большее, чем просто вежливость.

– Хорошо, спасибо. – У меня всегда всё было хорошо, когда она была рядом… намного лучше, чем просто хорошо.

Ее взгляд остановился на кругах под моими глазами:

– Ты выглядишь уставшим.

– Не мог заснуть, – признался я.

Она рассмеялась:

– Как и я.

ЧИТАТЬ ПРОДОЛЖЕНИЕ (ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ, Ч.2)

Перевод подготовлен командой переводчиков сайта @tr

Текст предоставлен в ознакомительных целях и не преследует коммерческой выгоды.