5. Группа крови

На английский я шел в каком-то оцепенении. А войдя в класс, даже не сразу понял, что урок уже начался, и догадался об этом, только когда услышал раздраженный голос миз Мэйсон: 

– Спасибо, что решили присоединиться к нам, мистер Свон.

Чувствуя, что лицо покрывается красными пятнами, я поспешил занять свое место.

Только после урока я заметил, что МакКейла не сидела со мной, как обычно, и вспомнил, как обидел ее. Но они с Эрикой ждали меня у выхода из класса, поэтому я с надеждой подумал, что она в конце концов меня простит. Пока мы шли, МакКейла, похоже, вновь становилась самой собой и уже с энтузиазмом рассказывала о прогнозе погоды на выходные. Обещают, что дождь ненадолго прекратится, поэтому можно будет ехать на пляж. Я пытался проявить некоторое воодушевление, чтобы компенсировать ее вчерашнее разочарование, однако, честно говоря, мне не удалось одурачить никого из них. Будет дождь или нет, нам повезет, если температура поднимется хотя бы до пятидесяти градусов (п.п.: 50° по Фаренгейту соответствует 10°С). Это не совпадает с моим представлением о пляжном отдыхе.

Оставшаяся часть утра прошла как в тумане. Трудно было поверить, что мне не померещились слова, произнесенные Эдит, и ее взгляд, когда она их говорила. Что-то в ней создавало путаницу в моей реальности. Сначала мне показалось, что я видел, как она голыми руками остановила фургон, а теперь это. Первая галлюцинация казалась более возможной, чем вторая – что я интересую ее хоть в какой-то степени. Но вот он я – с широко открытыми глазами ввязываюсь во всё это, и меня нисколько не заботит приближение финала. В этот момент сделка казалась выгодной: ее смех потом за этот взгляд сейчас.

Направляясь наконец в кафетерий во время обеденного перерыва, я чувствовал одновременно и нетерпение, и нервозность. Будет ли она меня игнорировать, как обычно? А может, я получу от нее какой-то знак, подтверждающий реальность утреннего разговора? Лишь краем уха я слушал Джереми. МакКейла пригласила его на танцы, и они собираются пойти вместе с другими парочками: Алленом и Эрикой, Логаном и Тейлор. Кажется, я подавал невнятные реплики в нужные моменты, потому что он, похоже, не замечал моего невнимания.

Едва я вошел в кафетерий, мой взгляд сразу метнулся к ее столу. Разочарование ударило меня, словно кулаком под дых. За ее столом сидело только четверо, и Эдит не было в их числе. Неужели она будет исчезать всякий раз, когда произойдет что-то важное?

Разумеется, разговор, состоявшийся сегодня утром, был важным только для меня, в этом я уверен.

Аппетит пропал. Я взял бутылку лимонада и встал в очередь за Джереми, жалея, что я не из тех, кто может спокойно уйти домой пораньше, не беспокоясь из-за прогулов, задержаний или разочарования родителей.

– На тебя смотрит Эдит Каллен, – сказал Джереми. Мое внимание полностью сосредоточилось на его словах, стоило ему произнести ее имя. – Интересно, почему она сегодня сидит одна?

Я вскинул голову и быстро проследил за его взглядом. Эдит сидела за пустым столиком в противоположной части кафетерия от своего обычного места. Как только она поняла, что я увидел ее, на ее щеках на миг появились ямочки. Она подняла руку и жестом пригласила присоединиться к ней. Я смотрел, не вполне веря своим глазам, а она подмигнула.

– Это она тебя зовет? – изумленный вопрос Джереми прозвучал оскорбительно, но мне было уже все равно.

– Хм, может, ей нужна помощь с домашним заданием по биологии, – пробормотал я. – Наверное, стоит узнать, чего она хочет.

Отходя, я чувствовал спиной пристальный взгляд Джереми. А еще знал, что на шее уже появляются уродливые пунцовые пятна, и пытался успокоиться. Оказавшись возле стола Эдит, я неловко встал за стулом напротив нее.

– Почему бы тебе не посидеть со мной сегодня? – предложила она, широко улыбаясь.

Я машинально сел, наблюдая за выражением ее лица. Может быть, это окончание ее шутки? Эдит не переставала улыбаться, а я осознал, что мне по-прежнему все равно. Что угодно, лишь бы подольше побыть так близко к ней.

Она снова посмотрела на меня, все еще улыбаясь. Хочет, чтобы я что-то сказал?

– Это… э… как-то непривычно, – наконец произнес я.

– Ну… – сказала Эдит и остановилась. Я понимал, что это еще не всё, поэтому ждал. Затем она заговорила быстро, ее слова сливались друг с другом, поэтому мне потребовалась целая минута, чтобы расшифровать их значение. – Я решила, что раз уж все равно направляюсь в ад, то надо хотя бы делать это основательно.

Я все еще ждал, надеясь на объяснение, но она молчала. Через несколько секунд тишина между нами стала неловкой.

– Ты ведь знаешь, что я не понимаю, о чем ты? – спросил я.

– Я рассчитываю на это, – ответила она и посмотрела куда-то за меня. – Кажется, твои друзья расстроены, что я тебя похитила.

Внезапно я почувствовал все взгляды, сверлящие мою спину. Но на этот раз они меня совсем не волновали.

– Переживут.

Эдит усмехнулась: 

– Не могу обещать, что верну тебя обратно.

Я слишком громко сглотнул, а она рассмеялась.

– Ты кажешься обеспокоенным, – заметила она.

– Нет, – поняв, что голос вот-вот сорвется, я замолчал, чтобы еще раз сглотнуть. – Но я удивлен, да. Что это значит? – я махнул рукой, указывая на нее и на пустой стол.

– Я же сказала: я устала от стараний избегать тебя. Поэтому сдаюсь, – к концу фразы ее улыбка погасла, а глаза стали серьезными.

– Сдаешься? – повторил я.

– Да, отказываюсь от попыток быть хорошей. Просто буду делать все, что пожелаю, а там уже как карты лягут, – улыбка исчезла полностью, в шелковистом голосе появились жесткие нотки.

– Ты снова меня запутала.

Кажется, моя реплика ее позабавила.

– Рядом с тобой я всегда слишком много говорю – это одна из проблем.

– Не волнуйся, я все равно ничего не понимаю.

– Как я уже говорила, на это и расчет.

Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга, но тишину, повисшую между нами, уже нельзя было назвать неловкой. Она казалась скорее… заряженной. Мое лицо снова стало горячим от прилившей крови.

– Итак, – сказал я, отводя взгляд, чтобы отдышаться. – Если говорить на простом английском, мы теперь друзья?

– Друзья… – пробормотала она так, словно ей не нравилось это слово.

– Или нет, – закончил я фразу.

– Ну, можем попробовать, наверное. Но еще раз предупреждаю: я не самый хороший друг для тебя, – ее слова прозвучали предостерегающе, улыбка стала нервной.

– Ты все время это говоришь, – странное ощущение в животе. Это потому, что я все-таки голоден? Или потому, что она мне улыбается? Или потому, что я вдруг почти поверил ей? Совершенно ясно, что она-то верит в свои слова. 

– Да, ведь ты не слушаешь меня. Я все еще жду, когда же ты услышишь. Если ты умный, то будешь избегать меня.

Пришлось улыбнуться, и я увидел, как ее ответная улыбка автоматически становится шире. 

– Кажется, мы уже пришли к заключению, что я идиот. Или мелю ерунду, или еще что-то. 

– Но я уже извинялась – за последнее высказывание, по крайней мере. Простишь ли ты меня и за первое? Я сказала, не подумав.

– Да, конечно. Ты не должна извиняться передо мной.

– Разве не должна? – вздохнула она.

Я не знал, что ответить, да и всё равно ее слова прозвучали как риторический вопрос. Я рассматривал свои руки, в которых держал бутылку лимонада, не представляя, что делать дальше. Очень странно сидеть здесь с ней – как обычные люди. Я был уверен, что только один из нас обычный.

– О чем ты думаешь? – спросила Эдит.

Я поднял взгляд. Она опять пристально смотрела на меня, в ее золотистых глазах светилось любопытство и, как и в день нашей первой встречи, разочарование. И вновь мои мысли отказывались подвергаться фильтрации:

– Задаюсь вопросом, кто ты.

Улыбка Эдит вдруг стала натянутой, словно она резко сжала зубы, тщательно сохраняя при этом выражение лица.

– И как успехи? – ее голос звучал небрежно, как будто ее не особенно интересовал мой ответ.

Я почувствовал, что шея стала горячей и, вероятно, покрылась непривлекательными красными пятнами. В течение последнего месяца я иногда думал о том, что собой представляет эта девушка, но в результате пришел к совершенно нелепым выводам. В голову лезла только всякая чепуха вроде Кларка Кента и Питера Паркера.

Эдит наклонила голову набок, уставившись мне в глаза, словно прямо сквозь них пыталась пробраться к моим мыслям. Она улыбнулась – на сей раз приглашающе, и устоять было невозможно.

– Не расскажешь об этом?

Но я должен попытаться оказать сопротивление. Эдит и так уже считает меня идиотом. Я отрицательно покачал головой: 

– Слишком стыдно.

– Это очень раздражает, – пожаловалась она.

– В самом деле? – мои брови приподнялись. – Так же, как… когда кто-то отказывается рассказать, о чем думает, хотя все время бросает маленькие загадочные намеки, после которых не можешь ночью глаз сомкнуть, гадая, что же она имела в виду… раздражает примерно так же?

Эдит нахмурилась и надула губы – видимо, чтобы отвлечь меня. Но я старался удержать свое внимание на теме разговора:

– Или так же, скажем, как когда она делает кучу других странных вещей – например, в один день спасает тебе жизнь при невозможных обстоятельствах, а назавтра прикидывается, что вообще тебя не знает, и ничего не объясняет, хоть и обещала? Примерно так раздражает?

 Ее нахмуренные брови дернулись, а вид стал еще более угрюмым. 

– Ты действительно не оставил эту тему?

– Не совсем.

– Поможет, если я еще раз извинюсь?

– Объяснение помогло бы лучше.

Она поджала губы, а затем посмотрела чуть левее меня и хохотнула.

– Что?

– Твоя девушка думает, что я грубо с тобой разговариваю. Кажется, она собирается подойти, чтобы разнять нас.

– У меня нет девушки, а ты просто пытаешься сменить тему.

Вторую часть моего утверждения Эдит проигнорировала:

– Возможно, ты не считаешь ее своей девушкой, но она думает о тебе иначе.

– Это не может быть правдой.

– Может. Я же говорила тебе: большинство людей я читаю с легкостью.

– Кроме меня.

– Да, кроме тебя, – она уставилась мне в глаза, буквально буравя меня взглядом. – Интересно, почему?

Мне пришлось отвернуться. Я сосредоточился на откручивании крышки с бутылки лимонада. Потом сделал глоток, невидяще глядя на стол.

– Разве ты не голоден? – спросила она.

Я с облегчением заметил, что взгляд ее стал не таким пронизывающим.

– Нет, – наверное, не обязательно упоминать о том, что мой желудок ещё недостаточно устойчив для приема пищи. – А ты? – я взглянул на пустой стол перед ней.

– Нет, я тоже не голодна, – она улыбнулась, как будто я не уловил какую-то шутку «для своих».

– Можешь сделать мне одолжение? – спросил я. Слова слетели с моих губ еще до того, как я убедился, что этот вопрос уместен.

Она быстро стала серьёзной:

– Зависит от того, чего ты хочешь.

– Немногого, – пообещал я.

Она ждала ответа слегка настороженно, но с явным любопытством.

– Ты можешь предупреждать меня заранее, когда в следующий раз решишь меня игнорировать? Для моего же блага или еще для чего-то. Просто чтобы я был готов, – я снова посмотрел на лимонад и провел пальцем по краю горлышка.

– Это кажется справедливым.

Подняв глаза, я увидел, что она сдерживает смех.

– Спасибо.

– А могу я попросить об ответном одолжении? – спросила она.

– Конечно, – настала моя очередь быть любопытным. Чего она от меня хочет?

– Изложи мне одну из твоих гипотез.

Черт. 

– Ни за что.

– Ты обещал.

– А ты сама нарушала обещания, – напомнил я.

– Всего одну гипотезу – я не буду смеяться.

– Будешь, – в этом я не сомневался.

Она опустила взгляд, а потом посмотрела на меня сквозь длинные густые ресницы. Ее большие глаза обжигали расплавленным золотом.

– Пожалуйста? – выдохнула она, наклоняясь ко мне. Мое тело невольно подавалось к ней, как если бы она была магнитом, а я скрепкой, пока между нашими лицами не осталось всего несколько сантиметров. Я не мог думать.

Я тряхнул головой, пытаясь привести мысли в порядок, и заставил себя сесть прямо. 

– Мм, что?

– Одну маленькую гипотезу, – промурлыкала она. – Пожалуйста?

– Ну, ээ… тебя укусил радиоактивный паук? 

Она еще и гипнотизировать умеет? Или я просто безнадежно легкая добыча?

Эдит закатила глаза:

– Не очень-то изобретательно. 

– Прости, это всё, что у меня есть.

– Ты даже не рядом с правдой.

– И никаких пауков?

– Никаких.

– Никакой радиации?

– Ни малейшей.

– Ха, – пробормотал я.

Она хохотнула:

– И криптонит меня совершенно не беспокоит.

– Помнится, ты обещала не смеяться?

Она сжала губы, но плечи все еще тряслись от еле сдерживаемого смеха.

– В конце концов я это выясню, – пробормотал я.

Ее шутливое настроение исчезло так быстро, словно его выключили: 

– Лучше бы тебе не пытаться.

– Как я могу не думать? Я имею в виду… ведь ты невозможна, – я не критиковал, просто констатировал факт. Ты не возможна. Ты больше, чем что-либо возможное.

Эдит поняла.

– Но что если я не супергерой? Что если я отрицательный персонаж, злодейка? — она сказала это шутливо, с улыбкой, но в ее глазах читалось какое-то тяжелое бремя, которого я не мог себе представить.

– О, – сказал я удивленно. Ее многочисленные намеки начали складываться вместе, пока наконец не обрели смысл. – Ну хорошо.

Она ждала, напряженно застыв. Мне показалось, что в эту секунду все невидимые стены вокруг нее исчезли.

– Что конкретно ты имеешь в виду под словом «хорошо»? – спросила Эдит очень тихо, почти шепотом.

Мне хотелось привести свои мысли в порядок, но ее явная тревога заставила меня ответить быстрее. И слова вырвались без предварительной подготовки.

– Ты опасная? – это прозвучало как вопрос, с большой долей сомнения. 

Она была меньше меня, ничуть не старше, изящного телосложения. При нормальных обстоятельствах я рассмеялся бы, применив слово «опасный» в отношении кого-то вроде нее. Но она не была нормальной, и я не знал никого похожего на нее. Я вспомнил, как при первой встрече Эдит смотрела на меня с ненавистью и в тот момент я по-настоящему испугался, не поняв причины, а секундой позже подумал, что это было глупо. Теперь я понимал. При всех сомнениях и полной несовместимости слова «опасная» с ее стройным идеальным телом, я чувствовал, что в главном не ошибаюсь. Опасность была реальной, хотя мой ум и не мог понять этого. И все это время Эдит пыталась предупредить меня.

– Опасная, – пробормотал я снова, пытаясь сопоставить это слово с девушкой, сидящей передо мной. Ее бледное лицо все еще было незащищенным, без всяких преград и секретов. Глаза были широко открыты в ожидании моей реакции. Казалось, она готовится к какому-то удару. – Но не злодейка, – прошептал я. – Нет, я не верю в это. 

– Ты ошибаешься, – сказала она чуть слышно. Опустив глаза, она взяла мою крышечку от лимонада и закрутила ее волчком между пальцами. Я воспользовался тем, что Эдит отвлеклась, чтобы внимательно вглядеться в нее. Она явно говорила серьезно. Ей нужно, чтобы я ее боялся.

Но я сильнее всего был… очарован ею. И немного нервничал, конечно, сидя так близко к ней. Боялся выставить себя дураком. И все же хотел только одного: сидеть здесь вечно, слушать ее голос и наблюдать за ее лицом, выражение которого менялось быстрее, чем я успевал понять его. Но тут я заметил, что кафетерий почти опустел.

Я отодвинул свой стул от стола, и Эдит посмотрела на меня. Она казалась… грустной. Но смирившейся. Как будто именно этого и ожидала.

– Мы же опоздаем, – сказал я, вставая.

Всего секунду на ее лице читалось удивление, а затем я снова увидел уже знакомое выражение веселого удивления.

– Я не иду на урок, – она так быстро крутила крышку, что та казалась размытым пятнышком в ее пальцах.

– Почему?

Эдит улыбнулась мне, но глаза ее выдавали. За показным весельем я по-прежнему видел напряжение.

– Иногда полезно прогулять урок-другой, – ответила она.

– О. Ну, наверное… Мне нужно идти? – был ли у меня выбор? Я не в восторге от прогулов, но если бы она меня попросила…

Она снова занялась своим импровизированным волчком:

– Тогда увидимся позже.

Это прозвучало так, словно она предлагает мне уйти, и я не особенно возражал против этого. Нужно было о многом подумать, а в ее присутствии у меня это плохо получалось. Прозвенел первый звонок, и я поспешил к выходу. Оглянувшись, я увидел, что Эдит сидит неподвижно, только крышка все еще крутится, словно не собираясь останавливаться.

Я почти бежал к кабинету биологии, а голова кружилась чуть ли не так же быстро, как та крышка. Я получил ответы на некоторые вопросы, но появились новые – и в гораздо большем количестве.

Мне повезло – учительницы еще не было на месте, когда я, опаздывая, с горящим лицом, вбежал в класс. МакКейла и Аллен посмотрели на меня: Аллен удивленно, чуть ли не с благоговейным страхом, а МакКейла негодующе.

Потом в кабинет вошла миссис Баннер, призывая класс к порядку и едва удерживая в руках кучу картонных коробочек. Она уронила их на стол МакКейлы и попросила передать остальным. 

– Итак, ребята, доставайте по одному предметы из каждой коробки, – сказала она, вытаскивая из кармана пару резиновых перчаток и надевая их. Щелканье, с которым перчатки занимали свое место, показалось мне странно зловещим. – Первой должна быть карта-индикатор, – продолжила она, показывая нам белый прямоугольник размером примерно с карточку для каталога, но с четырьмя квадратами вместо линий. – Вторым – аппликатор с четырьмя зубцами, – миссис Баннер извлекла нечто, похожее на почти беззубую расческу. – И третьим идет стерильный микроланцет, – она подняла вверх маленький кусочек синего пластика, а потом вскрыла его. Острия на таком расстоянии было не видно, но мой желудок взбунтовался.

– Я пройду по классу с пипеткой, чтобы подготовить ваши карты, так что прошу не начинать, пока не смочу вашу карту. – Она вновь начала с парты МакКейлы, осторожно капнув водой на каждый из четырех квадратов её индикатора.

– Затем аккуратно уколите палец ланцетом… – она взяла руку МакКейлы и ткнула острием в подушечку её среднего пальца. Та жалобно ойкнула.

Мой лоб покрылся липкой испариной, в ушах тихо зазвенело.

– Поместите по маленькой капле крови на каждый из зубцов, – миссис Баннер иллюстрировала свои распоряжения, сжимая палец МакКейлы до тех пор, пока не потекла кровь. Я судорожно сглотнул, и мой желудок сжался.

– А затем приложите аппликатор к карте, – закончила она, показывая нам карточку с красными каплями. 

Я закрыл глаза, пытаясь услышать слова учительницы сквозь нарастающий звон в ушах.

– В следующие выходные «Красный Крест» будет проводить день донора в Порт-Анджелесе, поэтому я подумала, что вам следует знать свою группу крови, – в ее словах звучала гордость за себя. – Тем, кому еще не исполнилось восемнадцать, потребуется разрешение родителей – бланки на моем столе.

Она пошла дальше по аудитории со своей пипеткой. Я прислонился щекой к прохладной черной поверхности стола, стараясь держаться, а окружающее, казалось, ускользало в темный туннель. Повизгивания, жалобы и смешки при прокалывании пальцев – эти звуки доносились словно с большого расстояния. Я медленно дышал ртом.

– Бо, ты в порядке? – спросила миссис Баннер. Ее голос раздавался совсем близко, но все равно далеко и звучал встревоженно.

– Я уже знаю свою группу крови, миссис Баннер

 Я не мог открыть глаза.

– Голова кружится?

– Да, мэм, – пробормотал я, желая дать себе пинка за то, что не прогулял, хотя была такая возможность.

– Кто-нибудь проводит Бо в медкабинет? – спросила она.

– Я провожу. – Хотя звуки доносились словно издалека, я узнал по голосу МакКейлу.

– Ты можешь идти? – спросила меня миссис Баннер.

– Да, – прошептал я. «Только дайте мне убраться отсюда, – подумал я. – Я поползу».

Я почувствовал, как МакКейла взяла меня за руку – наверняка потную и противную, но меня это волновало в последнюю очередь – и попытался открыть глаза, пока она тянула меня, помогая встать. Нужно выйти из класса до того, как наступит кромешная тьма. У выхода я споткнулся, и МакКейла обняла меня за талию, пытаясь придать устойчивость. Я положил руку ей на плечи, но она слишком маленького роста, чтобы помочь мне сохранять равновесие, поэтому я изо всех сил старался сам держаться на ногах.

Мы с МакКейлой медленно тащились по кампусу. За углом кафетерия, вне зоны видимости – если, конечно, миссис Баннер наблюдала, – я прекратил сопротивление.

– Можно я присяду на минутку? – попросил я. 

Девушка выдохнула с облегчением, когда я неловко примостился на краю дорожки.

– И чтобы ты ни делала, не вытаскивай руку из кармана, – сказал я. Все тошнотворно вращалось вокруг, даже когда я закрывал глаза. Я повалился на бок и прислонился щекой к холодному влажному бетону тротуара. Это помогало.

– Ого, Бо, да ты зеленый, – нервно сказала МакКейла.

– Просто дай мне… минутку…

– Бо? – позвал издалека другой голос.

Ох, пожалуйста, нет! Только не это. Пусть окажется, что мне всего лишь мерещится этот до ужаса знакомый голос.

– Что случилось? Он поранился? – голос приблизился, в нем слышалось странное отчаяние. Я зажмурился, надеясь умереть. Или, по крайней мере, что меня не вырвет.

Голос МакКейлы звучал напряженно:

– Думаю, он потерял сознание. Не знаю, что случилось, он даже палец не уколол.

– Бо, ты меня слышишь? – голос Эдит раздался над моей головой, теперь в нем было облегчение.

– Нет, – простонал я.

Она засмеялась.

– Я пыталась отвести его в медкабинет, – оправдывалась МакКейла, – но он не смог идти дальше.

– Я доставлю его, – сказала Эдит. По голосу я понял, что она все еще улыбается. – Можешь возвращаться в класс.

– Что? Нет, я должна…

Тонкая, сильная рука обхватила меня, и вот я уже стоял на ногах, не понимая, как это получилось. Эта крепкая, холодная, как бетон тротуара, рука плотно прижимала меня к стройному телу, что, казалось, могло сойти за костыль. От удивления я открыл глаза, но смог увидеть только ее спутанные волосы цвета бронзы на уровне моей груди. Эдит двинулась вперед, и мои ноги подкашивались в попытке не отставать. Я ожидал падения, но ей как-то удавалось удерживать меня в вертикальном положении. Она даже не пошатнулась, когда я потерял равновесие и нас потянуло вперед.

Впрочем, я ведь легче фургона.

– Я в порядке, клянусь, – пробормотал я. Пожалуйста, пожалуйста, пусть меня не вырвет на неё.

– Эй! – позвала МакКейла, отставшая от нас уже шагов на десять.

ЧИТАТЬ ПРОДОЛЖЕНИЕ ПЯТОЙ ГЛАВЫ (Ч.2)

Перевод подготовлен командой переводчиков сайта @tr

Текст предоставлен в ознакомительных целях и не преследует коммерческой выгоды.